Справочник владельца животного

Мефодий - серый гусь, часть 1

серый гусьВпереди должно было быть озерцо. Несколько дней тому назад оно оставалось для нас голубой каплей на карте. И вот теперь угадывается зарослями шеломайника и вейника. Неподалёку от этих зарослей уже видна сторожка. Слева - Охотское море. Бесконечный пустынный берег давно уже тяготил нас своим однообразием, холодом воды и холодом неба. И вдруг - такая неожиданность. Небольшое судно. Уткнулось носом в береговой песок. Как раз напротив предполагаемого озерца.

На радостях Миша дал полный газ. Наш разгорячённый вездеход остановился между озерцом и морем. У самой сторожки. Двое в высоких болотных сапогах и телогрейках подошли к вездеходу. Знакомство завязалось легко. Встретить человека в глухом месте - целое событие. Чуть ли не праздник. Вскоре мы уже знали, что Глеб Семёнович и Виктор, так их звали, всё лето обслуживали насосы по перекачке пресной воды из озера в танкерок. Он за тем и приходил сюда. Заправившись, танкерок убегал опять в море. Там его ждали большие суда-краболовы, им нужна была пресная вода. Вот, оказывается, почему озерцо называлось озером Краболовов.


Работа Глеба Семёновича и Виктора подошла к концу. Они собирались домой в Ичу. Это за ними в последний раз пришёл танкерок. Нехитрое барахлишко рабочих уже на судне. Пора было отчаливать, но случилась заминка. Из-за какого-то Мефодия.

- И куда он запропастился, чёрт жирный?.. - Глеб Семёнович рассеянно оглядывался по сторонам, потирая рукой загорелую шею. На этой руке я увидел коряво нарисованный синий якорь. Под якорем было написано: Глеб.
- Вот гусь! Ждём его тут, как короля английского, - сказал Виктор, здоровенный детина с огромной кудрявой головой.
- Может, на охоту пошёл? - вырвалось у меня. - Ружьё-то на месте?
- Какое ружьё?! - Глеб Семёнович недовольно покосился в мою сторону. - Это же чистокровный гусь!
- Гусь?..

Мы решили, что нас разыгрывают, морочат нам голову. Миша даже сказал:
- Сами вы, часом, не лапчатые?..

Глеб Семёнович с досадой посмотрел на Мишу.
- Помолчи, балаболка... - и он продолжал, теперь уже обращаясь только к Юрию Степановичу, начальнику нашего отряда. - Тут такое дело. Мы завсегда на болоте гусенят собираем. По весне, только они вылупятся. Потом в этой вот клетушке выращиваем. Один чёрт, на болоте лиса их таскает незнамо сколько. Так и Мефодия вырастили. Только на мясное дело он не сгодился. Умное оказалось животное, понятливое.

- Он у нас как член семьи был. Только что насосы не умел включать. И в клетушке мы его почти не держали. Жил с нами вольной птицей, -задумчиво произнёс Виктор.
Пришлось поверить. Уж очень было заметно, что исчезновение странного гуся огорчало наших новых друзей.
- Стоит ли расстраиваться, - сказал Юрий Степанович. - Отлёт уже начался. Может, и его потянуло со всеми. Если вы, конечно, не подрезали ему крылья...
- Вот ещё, - нахмурился Глеб Семёнович. - Такое животное портить... - он не договорил.

С танкера раздался свист. Оттуда сердито махали руками.
- Не за водой приехали. И подождать можно. Чтоб вас там с вашей торопёжкой... - Глеб Семёнович недовольно оглянулся на свист.
В конце концов, делать было нечего. Начало смеркаться. Хозяева показали нам, где лежат дрова с берестой для растопки и, чертыхаясь, направились к танкеру. Танкерок качнулся, вырывая нос из песка, и медленно пошёл кормою в море.

серый гусь
Миша сложил ладони рупором.
- Если появится гусь, мы его вам в конверте пришлём! На деревню дедушке!
Это была глупая шутка. Морской ветер постарался, чтобы она не долетела до танкера.

Вечером в сторожке мы чувствовали себя как дома. Растопили печь, приготовили ужин. После ужина открыли дверь и дымом выкурили комаров, угревшихся в тепле. Потом затянули вход марлей. Дверь оставили приоткрытой, чтобы было куда деваться махорочному дыму. Да и тепло ещё было.

После многих ночей, проведённых в палатке, приятно было оказаться в настоящей избе. Уже при свете керосиновой лампы разглядывали стены. Чего тут только не было понаписано карандашами и ручками.

"Отсюда до моего дома по прямой примерно 9250 км и 600 метров, не считая от калитки до порога".
Борис Панюшев.

"Мы - геофизики отряда Баранова - пережидали здесь дождь. Лил восемь суток без перекура".
"Продуктов у нас на 20 дней, а пути нам от силы ещё 12. Так что всё наше дело уже в шляпе".
Б.М. Л.З. К.К.

Были и стихи:
"Тем и дорога Камчатка,
Что на ней не очень сладко..."
Надя С.

Читая надписи, мы представляли себе этих людей. Они побывали в сторожке когда-то до нас. Весёлые и серьёзные, заходили сюда обогреться, отдохнуть, послушать, как гудит настоящая домашняя печь в непогоду. Не спеша попить чаёк, посмотреть в окно на море: каков накат, и прилив или отлив в это время.

Мы тоже с удовольствием смотрели отсюда - из тепла - за окно. Смотрели и не видели. Только догадывались по шуму, какие огромные валы, не уставая, ворочало море. Утром я проснулся от громкого и странного разговора. Наш водитель вездехода Миша спал на единственной в доме кровати. Сейчас он сидел, свесив босые ноги. Пальцами он выделывал какую-то ножную гимнастику.

- Полюбуйтесь, - сказал Миша, сонно почёсываясь. - Английский король Мефодий 2-ой собственной персоной.

На полу, у ног Миши, переминаясь с лапы на лапу, вытянув длинную шею, стоял обычный дикий гусь. Серый, с белой грудью и животом. Он поворачивал узкую голову то в одну сторону, то в другую. Чёрный глаз с оранжевым ободком вопросительно поблескивал. Гусь громко и сердито ворчал. На кого? За что? Почему-то мы вдруг почувствовали себя виноватыми перед ним.

- Вот те раз?! - удивился Юрий Степанович.
- Похоже на правду, - заметил я.
- Ещё бы! - сказал Миша. - Вы все спали, когда их высочество заявило о себе. Я ему: "Гуля, погуляй немного. Выспимся и отопрём тебе". Так нет. Разорвали марлю и впёрлись наглым образом. Ещё щипаться где-то научились.
- Не удивительно, - сказал Юрий Степанович. - Король голоден, требует кормёжки.

серый гусьНу и гусь оказался этот Мефодий! Никакими крупами нельзя было его соблазнить. Зато кусочки хлебного мякиша заглатывал с неуклюжей поспешностью. Приходилось даже уговаривать его есть помедленней. Так ведь и подавиться можно.
Подкрепившись, гусь направился к выходу. По пути он сделал остановку, чтобы оставить на полу тёмную жирную точку.
Стоя в дверях, мы видели как Мефодий не спеша прогуливался около сторожки. Щипал травку и гоготал. На сей раз миролюбиво.

Днём мы критически осмотрели гуся.
- Жирён лапчатый, - заметил Миша. - На казённых-то харчах...
- Да, - сказал Юрий Степанович, - при такой-то полноте до тёплых стран не дотянешь.
- Похоже, он вообще забыл про свои крылья: для чего они ему. Может, стоит напомнить?.. -предложил я.
- Это идея, - согласился Миша.

Мы все трое направились к Мефодию.
Поймали. Честно говоря, он от нас и не убегал.
Юрий Степанович, как самый высокий, подкинул его над головой. Мефодий расправил большие крылья и, между прочим, полетел. Словно и не разучивался. Когда гусь взмахнул крыльями, мы увидели, что в левом крыле нет одного широкого пера. Крыло походило на расчёску с выломанным зубом.

- Тяжело всё-таки летит, - сказал Миша. - Со свистом. Как бомба...
Описав два низких круга над озером и нашими головами, Мефодий сел невдалеке.
- Налетался...
- Да, лодырь он отпетый!
- Что ж, продолжим тренировку.

На этот раз поймать его оказалось не так-то просто.
Мы порядком взмокли, гоняясь за ним. Уже хотели было плюнуть и отказаться от своей затеи, но тут Мише повезло. Схватил его за лапу. При этом Миша рухнул на землю, как тяжёлый мешок с картошкой.

И снова Юрий Степанович подкинул гуся. Мефодий сделал два своих круга и сел на изрядном расстоянии от нас. Теперь ловить его было бесполезно. За делами мы не видели его целый день.

На другое утро проснулись сами. Вспомнили про Мефодия. Выскочили из сторожки и бросились в разные стороны. Каждый на свой лад звал гуся. Нашёл его Юрий Степанович. В траве, у самой озёрной воды.

Подходя, мы с Мишей услышали:
- Эх, Мефодий, Мефодий. До чего ж, оказывается, ты обидчивый. Мы тебе помочь взялись, а ты надулся. Разве так можно? Пошли. Пора завтракать.
- Гусь-то с характером! - сказал Миша, когда мы подошли.
- Да не будем мы больше, не будем.

Мефодий отворачивал голову и приглушённо-скрипучим голосом поругивал нас.
- Не верит. Мефодий, ну честное слово.
- Чтоб мой вездеход не завёлся!

Юрий Степанович строго взглянул на Мишу.
- Такие клятвы нам ни к чему. И так твой вездеход заводится по настроению. Придумай что-нибудь поумнее.
- Скажи: чтоб я чай пил без сахара, - сказал я, и мы с Юрием Степановичем рассмеялись. Потому что Миша любил полкружки чая засыпать сахаром на такую же половину кружки. Будто у нас с собой сахара целый вагон. Конечно, после моих слов Мише ничего не хотелось придумывать. Он сказал:

- Ну, Мефодий, слыхал? Пойдём-ка мы с тобой от них подальше...
И что вы думаете? Мефодий пошёл. Прав был Глеб Семенович, назвав гуся понятливым животным.

Отстав, Мефодий семенил тяжело и торопливо. Мы поняли, что ему неприятно идти сзади. Пропустили его вперёд. Теперь он вышагивал торжественно, как знаменосец. Так, гуськом, и пришли мы все к сторожке. Впереди - Мефодий, в затылок ему - Юрий Степанович, за ним следовал Миша, - а я за Мишей.

Хлебный мякиш снова подружил нас с Мефодием. По побережьям нам предстояло осмотреть несколько обнажений. Начались рабочие маршруты. В первый же пеший поход к нам присоединился Мефодий. Уговорить его остаться мы не сумели, а запереть в клетушку - рука не поднялась.

Понятно, что Мефодий только путался под ногами. Мы были готовы нести его поочерёдно. Представляете картинку?! Группа неутомимых геологов спешит найти нефтяное месторождение, и у одного из них под мышкой гусь. Гусь кричит, вырывается, отвлекает геологов от серьёзного дела... Но, к чести нашего Мефодия, он, наконец, вспомнил про крылья. Распустил их вдруг, замахал ими и, разбежавшись, поднялся над нами. Мефодий улетел далеко вперёд и плюхнулся где-то там в траву. Мы только переглянулись.

- Ведь он нас ждать будет! - воскликнул Миша.
Мы с удовольствием прибавили шаг.
Через несколько перелётов Мефодий тяжело дышал. Серовато-жёлтый клюв был раскрыт. Твёрдый розовый язычок торчал в сторону.
- Ишь, умаялся. И язык на плечо повесил, - сказал Миша. Гуся напоили тёплой водой из фляги. Смочили ему голову. И только тогда тронулись дальше.

Одно из намеченных обнажений было на самом берегу моря. Когда мы подошли туда, Мефодий бросился к воде. Угасающий накат волны сбил его с лап и выбросил на песок. Горько-солёная вода не принесла желанного удовольствия. Мефодий встал, отряхнулся. Пригнув шею, зашипел и смело пошёл на новую волну. Но и она почему-то не испугалась Мефодия. Лёгким шлепком, словно смеясь, повалила его с ног. Он закричал. С недоумением оглянулся на нас. Но что мы могли поделать, ведь это было суровое Охотское море...

- И всё-таки, мне кажется, - философствовал Миша на обратном пути, - наш Мефодий не совсем умная птица. Нет чтобы взять у вас, Юрий Степанович, геологический молоток и понести. Просто так. Из уважения к начальству. Этого ему не догадаться. Или, скажем, образцы пород, которые мы складывали в мешочки, наш гусь доставляет по небу прямо в сторожку...
- Приходим, - перебил Мишу Юрий Степанович, - а мешочки уже там. И Мефодий к ним бирочки пишет. Аккуратным почерком...

серый гусь Мы уже подошли к озеру. И тут Мефодий стал вести себя так, что Миша сказал:
- Бедная птица. Совсем спятила...

И действительно. Мы никак не ожидали от Мефодия такой прыти. С гусиного разбега он буквально вонзился в воду. Казалось, голова его застряла между разветвлениями какой-нибудь коряги. Лапы и расправленные крылья взбивали пену. Маленькие волны испуганными кругами разбегались прочь. Но вот он поднял голову. Запрокинул её. И мы увидели, как чайная ложка воды быстро пробежала по его длинному горлу.

- Мефодий! Не выпей озеро, оставь нам немного! - кричал Миша, толкая меня плечом.
Шли дни, занятые делом. Мефодий всё так же сопровождал нас в маршрутах.
Работа в районе сторожки заканчивалась. Стали готовиться к отъезду. Теперь нам надо было двигаться дальше на юг. К реке Облуковина.
Мефодия решили взять с собой. При условии, что в вездеходе он будет вести себя хорошо.
Посадили его в большую коробку из-под макарон. Обложили тряпками, чтобы не вывалился. Длинную шею мы, конечно, не упаковали. Она торчала наружу.

Странно, наши приготовления не смутили Мефодия. Наоборот, негромко покрякивая, он, казалось, говорил: "Тоже. Нашли чем удивить..."
Наступила минута, когда я забрался в вездеход. Мне передали коробку с Мефодием. По местам сели и Миша с Юрием Степановичем. Взревел мотор. Тронулись.

Сначала всё было хорошо. Пристроив коробку рядом, я задремал. Но пошёл кочкарник. Вездеход заходил ходуном. Неожиданно коробка с Мефодием, перевернувшись в воздухе, шлёпнулась на рюкзак сзади меня. Я не сразу сообразил, что это наяву, а не во сне. Обернулся, схватил коробку, и тут из неё вывалился Мефодий. Напуганный гусь бил крыльями в брезентовый тент, пытался перекричать вездеход. Я не сразу поймал его и устроил у себя на коленях. Он немного успокоился. Дальше мы ехали, то и дело стукаясь лбами.

На привале мы вынесли гуся подышать свежим воздухом. Попробовали поставить на травку, но стоять он не мог. Голова его болталась, словно вездеход ещё не остановился.

- Да-а... - грустно произнёс Юрий Степанович. - Оставить тебя что ли?..
- Нет. Теперь уж до Облуковины... Надо довезти, - отозвался Миша.
Мы напоили Мефодия, обрызгали его водой из канистры. Озеро осталось позади, пресная вода была у нас только в канистрах.

Всё ещё не понимая, что же с ним произошло, Мефодий рассеянно начал глотать хлебный мякиш. Потом встал на свои бурые лапы. Заворчал. Поругивая нас и нашу затею, занялся травкой. Юрий Степанович вздохнул с облегчением. Мы с Мишей виновато ползали на четвереньках. Выискивали сочные пучки и подзывали гуся.

- Что поделаешь, - бубнил Миша. - Уж такая у нас столбовая дорога, Мефодий...
Гусь тянулся к траве. Теперь он ворчал без прежней обиды в голосе. А нам было ясно, что Мефодий - гусь крепкий.
Оставалось пройти километров двадцать, но сломался вездеход. Такое с ним случалось. Пришлось заночевать, не дойдя до реки. Мы улеглись в палатке. Гуся оставили на улице. Нам и без него было тесно.

Засыпая, мы говорили о том, что теперь Мефодий нас не бросит. Ведь мы прошли вместе через кочкарник, кедрач и болото. Как-никак целых пятьдесят километров. Похоже, мы съели с ним не меньше килограмма соли. А то, что было до вездехода?.. Конечно, всё это не пуд. Но пуд начинается с килограмма.

Александр Гиневский, рис. Веры Глотовой

Читать Мефодий - серый гусь. Часть 2
1836




При полном или частичном копировании материалов прямая и активная ссылка на www.zooprice.ru обязательна.
Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru