Владимирцев - в Красную книгу!
В последнее время меня стали упрекать в том, что я часто пишу о вещах не коммерческих, не острых и животрепещущих, а философских, имеющих отношение больше к человеческой душе, чем к самой лошади. Но друзья мои! Вся история человеческой деятельности на планете и есть история развития человека, его души. И всё, что мы имеем наблюдать вокруг, является продуктом её усилий или лени. Объект "лошадь", состояние конного дела в стране - в том числе.
У нас во всём так - пока нужно, требуют или модно, очень стараемся, соответствуем, производим и рапортуем. Как только потребность или мода меняются, - забрасываем в дальний угол и начинаем лихорадочно искать новую панацею (разом от всех болезней), за которую будут платить и хвалить. Но, простите, по-моему, достойное поведение подразумевает гордость или уж, по меньшей мере, ответственность за произведённое - будь то склады химического оружия, новая модель самолёта или выведенные за долгие годы породы лошадей, вобравшие в себя жизнь и любовь нескольких поколений энтузиастов.
Нации, страдавшие беспамятством, заканчивали плачевно. Духовные традиции и опыт веков, положенные в основу развития, являются неиссякаемым источником, питающим здоровье народа. Давайте ценить и уважать достижения наших предшественников, не поддаваясь на искушения сиюминутной выгоды в страхе ожидания следующего дефолта, тогда последователи наши будут опираться на наши веру и упорство и станут уважать нас. Говорят, за Россией великое будущее - поверьте, оно зависит от каждого из нас.
А теперь о нашем непосредственном предмете. В России никогда не было своей тяжеловозной лошади. Континентальный климат огромной страны, расположенной большей частью в зоне рискованного земледелия, но богатой полезными ископаемыми, вообще не слишком располагал к сельскохозяйственному производству, в том числе - конеразведению.
Но народу становилось всё больше, началась эра промышленного освоения удалённых от центра территорий, и всю эту армию надо было кормить, а всю произведённую продукцию фабрик и заводов доставлять к потребителю. Сколь было возможно, использовались реки, но они вставали на 6-8 месяцев в году. Лошади стали, как и везде в мире, единственным средством передвижения и доставки. По льду замёрзших рек тянулись обозы с провиантом, оружием, свечами, солью и т.д.
По расхлябанным колеям по колено в грязи тащились повозки с почтой, пассажирами и те же обозы с мануфактурой, кожами, зерном и прочим. Влачили их, в основном, потомки диких монгольских лошадок - вятки, башкирки, алтайки, очень мелкие, но необыкновенно прочные, неприхотливые и выносливые. Наши тройки появились как попытка усилить одноконную маломощную запряжку, чтобы получить экипаж мощностью в три лошадиные силы. Но с развитием производства и этого стало не хватать.
А, главное, нужно было каждый год вспахивать многие сотни тысяч гектар пашни плугом, чтобы за короткое русское лето обеспечиться пропитанием до следующего года. Но в этой области не нашлось в России своего графа Орлова (подарившего стране нарядное, резвое и достаточно лёгкое средство передвижения), чтобы вывести породу тяжёлых и мощных рабочих лошадей, приспособленных к выживанию в условиях местного климата. Тяжеловозов завозили из Европы.
Но разводимые в чистоте, они в России долго не выдерживали, были дороги и капризны в содержании. А вот соединённые с нашими мелкими рабочими кобылами, способными из-под снега добывать себе пропитание, обрастать на зиму густой шерстью и даже ночевать на морозе, укрывшись от ветра, потерявшие частично рост и фактуру, они послужили основой улучшенной лошади, появившейся в достаточном количестве к началу XX века.
Попытки улучшения рабочей крестьянской лошади предпринимались ещё со времён Ивана Грозного, когда в Государевом Хорошёвском конном заводе под Москвой стали собирать тяжёлых лошадей, приведённых с юга и запада, скрещивать их друг с другом и с местными лошадьми и отбирать наиболее крупных и фактурных в дворцовые конюшни и на разведение. Продолжение эта работа получила на обширных, тогда ещё не распаханных пастбищах Владимирского ополья на расстоянии 200-300 вёрст от Москвы.
Население этих мест с давних пор занималось коневодством. Центром воздействия на улучшение лошадей этих районов являлся Гаврилов-Посад. О "Гавриловой Новой Слободе", где существовал "Двор государев конюшенный", упоминается в писцовых книгах 1632-1633 гг. Около 200 лет просуществовал Гавриловский конный завод и был закрыт в 1829 году. До открытия в 1886 году в помещениях бывшего завода государственной заводской конюшни улучшение лошадей в этом районе проводилось стихийно, но с пониманием главного - для тяжёлой земли нужна крупная мощная лошадь.
Молодая Советская страна, на долгие годы оказавшаяся в международной изоляции, должна была своими силами справиться с задачей подъёма экономики. Большая роль в этом отводилась лошади как основному сельскохозяйственному и транспортному средству. Накопленный опыт близлежащих к столице восточных областей, где уже до революции стали проводиться выставки тяжеловозных лошадей очень хорошего качества, привёл к тому, что Народный комиссариат земледелия республики определил зоны разведения тяжеловозных лошадей в соответствии с исторически сложившимися границами.
В ведении Ивановского сельскохозяйственного института (зав. кафедрой коневодства проф. М. П. Корзенев) при участии научных сотрудников Тимирязевской с/х академии (проф. Д. А. Кисловский) оказались земли Владимирской и Ивановской областей с госконюшней в Гаврилов-Посаде. Так, ещё по материалам военно-конской переписи 1882 года лошадей, имеющих рост более 142 см, в Суздальском уезде, куда входил и Гаврилов-Посад, было 45,9%, в Юрьевском - 47,2%, а по Европейской России - только 11%.
В 1901 году в Гаврилов-Посадскую конюшню, где уже стоял 91 жеребец (разнообразных тяжёлых пород и их помесей, в том числе 18 орловских рысаков), поступили 32 жеребца клейдесдальской породы, вывезенные в 1899 году профессором П. Н. Кулешовым из Шотландии. Клейдесдали и оказали преобладающее влияние на формирование нового типа тяжеловоза. В меньшей мере сказались шайры и совсем незначительно брабансоны, суффольки и першероны (в момент образования массы породы), а также остался и рысистый след.
Материнской основой будущей породы послужили местные лошади, хорошо приспособленные к условиям разведения. Их клички встречаются в отдалённых рядах родословных.
Уже к 1936 году стало ясно, что в этих областях сложился массив тяжеловозных лошадей достаточно характерного и устойчивого типа. Пленум ЦК ВКП(б) поручил Гаврилов-Посадскому рассаднику тяжеловозов взяться за выведение новой породы, которая и была утверждена правительством в сентябре 1946 года, а большая группа специалистов-селекционеров и колхозников получила правительственные награды (А. И. Дыбин, В. М. Украинцева и мн. др.).
Специальных конных заводов, разводящих тяжеловозных лошадей, в СССР не было до конца 50-х. Но во многих колхозах и совхозах зоны разведения были открыты племенные фермы, с увлечением работавшие по данной программе. В помощь им была организована Владимирская ГЗК, ставшая племенным рассадником новой породы. Позднее Гаврилов-Посадский племрассадник был преобразован в Гаврилов-Посадский конный завод № 49, а учхоз им.14 лет Октября (подведомственный Главному управлению с/х наук Минсельхоза СССР) в 1959 году в Юрьев-Польский конезавод № 48, ставшие "альма-матер" Владимирской тяжеловозной породы.
Основной массив породы находился на селе. Племенное ядро в 1970 году составляли более 2000 тысяч маток, однако к 1980 году из-за активной раскупаемости молодняка сократилось до 1500 тысяч (при этом в обоих конезаводах маток было 100 голов). Владимирцы оказались хорошими улучшателями местных лошадей в Казахстане, Татарии и особенно в Бурятии, где до сих пор поминают их добрым словом.
Параллельно развивались ещё две тяжеловозные российские породы - советская и русская, находившиеся под патронажем ВНИИ коневодства, в 60-е годы перебравшегося в Рязанскую область.
Русская тяжеловозная порода оказалась наиболее успешной в продуктивном коневодстве. Достаточно покладистые кобылы заполняют нынче все кумысные фермы. Надо отметить и необычайную неприхотливость представителей этой породы. Они хорошо переносят зиму, прекрасно гуляют в заснеженных полях, выкапывая из-под снега прошлогоднюю траву. Но они и на редкость невзрачны - в массе своей тускло-рыжие с более светлой гривой, широкие, пузатые и коротконогие - деревенские савраски, да и только. Они прекрасно подходят для сельских нужд, но не настолько необходимы, как в прежние времена. Нынче даже на селе считают, что если уж содержать лошадь - так красивую. В городах их не берут в прокат - неинтересно.
Советский тяжеловоз, в противовес им, необыкновенно фактурен со своим гребнем шеи, стоящим выше ушей. Но малоподвижен, хотя в силовых упражнениях превосходит другие породы. И ко всему, очень капризен в содержании и разведении. У тяжеловозов и так пониженный процент благополучной выжеребки, а матки советской породы особенно страдают от крупноплодия и осложнений после родов.
Владимирская тяжеловозная порода находится где-то посредине. Она, конечно, требует большего внимания по сравнению с русской, и, видимо (по мнению некоторых специалистов), не столь сильна, как советские тяжи. Но порода на редкость нарядна - по большей мере глубоких гнедых с отметинами мастей, с высоким выходом шеи, достаточно длинными ногами (их часто упрекают в высоконогости и соответственно в некоторой легковатости для "настоящего" тяжа). Они выглядят породно, достойно, чем-то даже напоминают контуры орловца.
Совершенно неповторим детский трогательный взгляд владимирца из-под наморщенной брови. Лошадь крупная, но при этом подвижная и энергичная. Неожиданным стал спрос на владимирскую лошадь как на верховую-богатырскую. Возрождаемые традиции старинных русских воинских игр и состязаний в кольчугах (на мечах и копьях) потребовали соответствующей по габаритам и подвижности лошади - и владимирцы оказались самыми подходящими кандидатурами.
Не секрет также, что некоторая часть состоятельных людей в нашей стране весит несколько больше обычного, но иметь лошадей и совершать спокойные верховые прогулки они столь же вправе, как и все остальные. Да и в прокате такой высоты "диван с ножками" весом в 700 кг, на который приходится садиться с табуретки, охвачен законным интересом.
Владимирские кобылы самые молочные среди тяжеловозов. Почему же нет их на кумысных фермах? Дурную славу создало им потомство жеребца Грозного линии Аргуса, который от рысистой кобылы в своём педигри, кроме склонности к хорошему рысистому ходу, позволившей ему стать непревзойдённым рекордистом среди других пород по перевозке груза рысью в 1968 году, унаследовал и стойко передавал детям злой нрав своей родоначальницы.
Но рекордист есть рекордист, и в предвкушении новых успехов им приказано было крыть большую и лучшую часть маточного поголовья. В результате, несмотря на предостережения специалистов, кровью Грозного "заражены" почти все матки Гаврилов-Посадского конезавода.
В целях единого централизованного руководства из ведения Ивановского сельхозинститута владимирская тяжеловозная порода была передана ВНИИКу, где оказалась падчерицей и конкуренткой любимым дочкам. Постепеннно сложилось так, что породе было отказано во многих её достоинствах, хозяйственный спрос на тяжеловозов в стране значительно снизился, почти прекратились испытания и специализированный тренинг лошадей.
Из потрясений переходного периода, из общего кризиса экономики в целом и коннозаводства в частности, порода владимирских тяжеловозов выбралась с маточным ядром в основных двух заводах - в 100 голов истощённых маток без прежней поддержки в совхозах, каждый год теряя жеребцов-производителей. Воспроизводство упало до 30%, качество приплода наполовину - плембрак.
Через два года будет отмечаться 60-летие породы, но знакомые с ситуацией специалисты уже смеются - порода в 100 голов маток? Да нужно минимум 7-8 полноценных маточных семейств и 7-8 отцовских линий. Порода, мол, не исчезающая, а уже исчезнувшая - запишите её последних представителей на память в Красную книгу! Да, покупатель ищет владимирского тяжеловоза, но его на рынке нет - вы не можете продавать последний молодняк, рискуя остаться вовсе без саморемонта. А не продавая, на что вы собираетесь кормиться и восстанавливаться? Замкнутый круг - вам из него не выбраться. У вас зарплаты по 500-800 рублей, кого вы собираетесь увлечь своими идеями за такие деньги?
Но в Юрьев-Польском новый, молодой и энергичный директор, который верит, что ничто не кончено для того, кто жив, и надеется с помощью своего начкона, специалистов завода и оставшихся во ВНИИКе, с помощью всех неравнодушных восстановить эту страничку истории нашей страны, не дать вычеркнуть достойную, выведенную для суровых российских условий, красивую породу тяжеловозных лошадей. У неё есть будущее.
Надо только списаться всем, у кого сохранились остатки племенного поголовья, проанализировать, составить подборы, направленные на развитие, широко использовать искусственное осеменение и обмен спермой лучших жеребцов, чтобы максимально разнообразить столь ограниченный генофонд. Тогда уже будет с чем встречать 60-летие породы, будет с чем работать на перспективу и внести свой вклад в подъём коннозаводства России.
И. Суходольская,
т. 199-09-43
