Парусная гонка подходила к концу. Капитаны ловили каждый порыв слабенького ветерка, стремясь, наконец, добраться до уже отчетливо различимого судейского катера. Экипажи тоже находились в напряжении: штилевая гонка требует от всех внимания.
Только команде яхты "Варяг" было не до спортивных достижений. Самый наблюдательный матрос изучал что-то на палубе и даже пытался это что-то сфотографировать своим мобильником. Его исследования привлекли внимание всех остальных членов экипажа, включая капитана. И к всеобщему восторженному удивлению выяснилось, что на палубе примостился маленький зелено-желтый попугай.
Пернатое мирно клевало лавсановую веревку (стаксель-шкот, предназначенный для управления передним парусом). В ласковые руки матросов попугай, однако, не дался, маневрируя среди такелажа и рангоута значительно более ловко, чем двуногие. На предложенные ему яства он реагировал презрительно, предпочитая яхтсменской пище синтетические снасти.
В экипаже уже не шли разговоры о том, кто из конкурентов обгоняет "Варяга", кто отстает и как лучше пройти финишную линию. Обсуждался лишь вопрос о том, откуда здесь, в трех милях от берега (а это добрых 5,5 км) мог взяться попугай. Он ведь вроде не чайка, не утка, на воду не садится и для продолжительных перелетов не приспособлен. Мысль о том, что он прилетел еще до выхода из яхт-клуба, не рассматривалась: в процессе подготовки к соревнованию, да и по ходу гонки, длившейся уже часов пять, птаха наверняка попалась бы на глаза.
Всему приходит конец, а уж безветрие в наших краях долго не длится. Финишировали, какими - уже не важно, и домой. Надо же гостя на землю доставить. Хотя, кажется, морская болезнь попугая не мучила. Однако на фарватере, примерно в миле (а это без малого два километра) от Васильевского острова, птица взлетела и, взяв курс на гостиницу "Прибалтийская", растаяла в воздухе, не обращая внимания на горланящих вокруг чаек.
Естественно, оставшееся до подхода к клубу время и потом, пока убирали паруса и мыли судно, все обсуждали залетного. Как он долетел? Где живет? Переживают ли пропажу хозяева?
Вернувшись домой, капитан, естественно, поделился с дочкой рассказом о странном путешественнике.
- Попугай, говоришь? Желто-зеленый и размером с воробья? Так это же наш с Мишей попугай! - воскликнуло чадо и рассказало свою историю знакомства со странной птицей.
"Были мы прошлой осенью в Лосево на соревнованиях по гребному слалому (у всех свои увлечения). Вышли на берег пообедать у костра. Слышим стук по дереву. Решили - дятел. Подошли к сосне - а на ней попугай сидит и долбит клювом кору. Но мы оказались расторопнее твоего экипажа и птицу поймали...
- Не вы оказались расторопнее, а попугай тогда был еще неопытным, не знал, как от двуногих увернуться, - подумал капитан, но промолчал.
Привезли его в город. Но зачем нам попугай, да еще такой свободолюбивый? Мы решили его Мишиным друзьям отдать. Они на следующее лето собирались в кругосветное плавание на крейсерском тримаране. Вот и доставили бы птаху на ее историческую родину в теплые края. К тому же во всех книгах пишут, что моряки обычно держат у себя попугая, который говорит на их родном морском языке. Однако попугай пожил у одного из моряков, а как за окном снег пошел - вылетел в открытую форточку. С тех пор его никто не видел".
Подумали мы, подумали, посмотрели некачественные фотографии, снятые мобильным телефоном, и постановили, что это был один и тот же попугай. Хоть мы и не орнитологи, но знаем, что нормальная птица этой породы далеко не летает, над морской или речной волной парить не стремится, а зимой к теплу тянется. А этот - не то мутант, не то насквозь проникся нашим северным менталитетом. Потому и в теплые края на катамаране уйти не захотел. Не нужно ему солнце чужое, и Африка ему тоже не нужна. Так что если встретите где под Новый год на ветке ели попугая - знайте, это не украшение елочное, а настоящий наш, российский попка. И никакой он не дурак, не мигрант, а самый что ни на есть патриот. А может, вообще морской орел, только латентный, скрытый то есть.
Александр Хайт,
рис. Веры Глотовой
Парусная гонка подходила к концу. Капитаны ловили каждый порыв слабенького ветерка, стремясь, наконец, добраться до уже отчетливо различимого судейского катера. Экипажи тоже находились в напряжении: штилевая гонка требует от всех внимания.
